Мы привыкли говорить о «диджитализации» в негативном ключе, опасаясь постоянной слежки спецслужб и чувствуя себя менее свободными и независимыми при использовании достижений технического прогресса. Но мало кто задумывается, что для экономики быстрое получение точных данных о действиях потребителей означает точное и эффективное прогнозирование, которое влечет за собой улучшение нашего качества жизни. Пандемия ускорила распространение сенсоров и технологий по отслеживанию каждой финансовой транзакции. Журнал “The Economist” рассказал о преимуществах и опасностях обладания и способностью анализировать такую информацию.

Пандемия стала триггером для изменений во многих секторах. От средств коммуникации до транспортных средств, от жилья до мест работы, последний год перевернул вверх дном наши привычки во всех сферах, включая экономику. Речь не только о цифрах, не только о дырах в госбюджете, не только о нехватке сырья или зашкаливающих во многих странах показателях по безработице. Пандемия ускорила отслеживание экономических данных.

Везде теперь стоят сенсоры: мы оплачиваем счета в магазине без карты, при помощи телефонов, посещаем веб-сайты при помощи qr-кодов, пользуемся умными часами; сенсоры есть и в автомобилях, и на кораблях, перевозящих грузы по морю, и при перелетах, и при бронировании поездок на поездах.

Первым и самым важным последствием этих процессов является возможность отслеживать в реальном времени денежные переводы, любые микроэкономические операции, сделанные хоть при помощи смартфона, хоть при помощи нового приложения. И это помогает правительствам и центральным банкам не ждать результатов опросов общественного мнения или анализов рынка (на которые обычно требуется большое количество времени), чтобы делать выводы о развитии экономических трендов.

Поэтому сегодня многие экономисты, например, профессор из Гарварда Рэй Четти, предпочитают работать с другими специалистами в студиях, где льются потоки данных, вместо того, чтобы долго развивать новые экономические теории. А компании, вроде JPMorgan Chase открыли банки данных о балансах и отчеты о движениях на кредитных картах многих пользователей, чтобы якобы помочь банкам анализировать предпочтения потребителей.

Это данные, которые можно получить в реальном времени. И это самая интригующая и, можно сказать, «страшная» часть всей истории. Об этом рассказывает “The Economist” в своем новом номере, освещая трансформации в экономике, начиная с рассказа о резком росте возможностей отслеживать данные – тенденция, которая будет только развиваться с бóльшим проникновением технологий в экономику.

«Кто-нибудь, вообще, понимает, что происходит в мировой экономике? Пандемия сделала идиотами многих обозревателей», — пишет британский журнал. «Или забвение сменяется на озарение: мир на пороге экономической революции, благодаря качеству и своевременности поступления информации».

Как функционирует рынок данных мы уже знаем, по крайней мере, в общих чертах. Большие компании от Amazon до Netflix, от Google до Facebook используют данные, чтобы отслеживать доставку продуктов, предпочтения в онлайн-поисках, или чтобы знать, сколько людей смотрит какой-нибудь новый корейский сериал или фильм с наибольшим количеством премий «Оскар».

Сейчас с публикацией микроэкономических данных в режиме реального времени правительства и центробанки пытаются внедрить новые формы мониторинга и анализа информации. «Результаты все еще не столь большие, но со временем, когда электронные устройства, сенсоры и моментальные платежи распространятся повсюду, способность получать точные экономические показатели увеличится», — говорится в статье.

Первый и самый важный результат распространения экономики слежения может быть максимально положительным: эта трансформация несет в себе надежду на улучшение процесса принятия решений в публичной сфере. Более своевременное получение данных должно сократить риск совершения ошибок в оценивании ситуации со стороны политиков.

Например, становится проще понять, если зафиксированное в определенный месяц падение производственной активности станет вертикальным падением всей экономики. Осознанное использование данных в режиме реального времени во время кризиса может помочь предпринять правильные меры для предотвращения кризиса.

«Революция в режиме реального времени обещает придать политическим решениям точность, прозрачность и эффективность. Но при этом несет в себе и много опасностей», — предупреждает The Economist. По крайней мере, если новые показатели будут неправильно интерпретироваться, как происходило со старыми видами данных, получаемых в более долгие сроки. К тому же присутствует вечная проблема злоупотреблений больших компаний: диджитал-корпорации такие, как Meta (Facebook), могут накапливать огромные пласты данных. Тот же Facebook недавно запустил электронный портфолио, в котором объем информации о затратах потребителей, как говорят многие обозреватели, скоро будет превышать объем базы данных американской Федеральной резервной системы.

Нужно, конечно, сделать уточнение: жажда данных в экономике назрела уже давно. Еще в 50-е годы ХХ века молодой Алан Гринспан, который тогда еще не был главой Федеральной резервной системы США, решил отследить движение товарных вагонов в США, чтобы предварительно оценить производство железа в стране. Затем в 80-е Валмарт сделал революцию в отслеживании цепей поставок, создав новую модель работы во всем частном секторе при помощи более своевременного поступления данных, которые циркулировали внутри компании.

«Официальные цифры по ВВП и уровню безработицы, анализируемые экономистами, получаются с опозданием, измеряемым неделями и месяцами, и зачастую оценки корректируются еще в течение нескольких недель после их получения. Нужны годы, чтобы просчитать с точностью производительность одного штата. Это лишь легкое преувеличение – сказать, что центральные банки на сегодняшний день работают практически вслепую», — утверждают эксперты из The Economist.

Новые данные в распоряжении банков отличаются не только быстротой получения, но и простотой в интерпретации, так как касаются стандартизированных транзакций, например, покупки товара каким-то простым гражданином. «Для экономики сбор самых актуальных и подробных данных – это то же, что и микроскоп для биологии: они открывают новый взгляд на мир».

В общем, этот новый тип быстрой экономики 20-х годов XXI нуждается в меньшем количестве теории, потому что данные говорят за себя.

«Самая большая опасность, — предупреждает The Economist, — это наглость. Некоторые классы деятелей экономики, политики и публичного сектора могут возомнить, что могут смотреть далеко в будущее либо моделировать общество, согласно своим предпочтениям, чтобы привлечь определенные группы электората. Это мечта Коммунистической партии Китая, который стремится централизовать электронное планирование. Но на самом деле, даже такие данные не смогут помочь предсказать будущее наверняка. Сложные и динамичные экономические системы основываются не на повелениях Большого Брата, а на действиях спонтанном поведении миллионов компаний и независимых потребителей. Сиюминутная экономика – это не совсем о ясновидении, это инструмент, помогающий ускорить и рационализировать процесс принятия решений».

Антонина Марченко,
политический обозреватель, собкор. в Европе