О чем никто не пишет в предвыборных программах

Новая экспансия нефтяных монархий, толкающая объемы добываемой нефти вверх, а цены соответственно вниз, на этот раз не сезонное явление. Так бывало раньше, но сегодня за привычным антуражем шантажа скрываются другие, максимально долгосрочные мотивы. Отчасти это подтверждается недавним выступлением вице-президента «Лукойла» по стратегическому развитию Леонида Федуна.

Он, несомненно, эксперт «в теме», практик. И что более примечательно, последние годы Л. Федун излучал непрекращающийся оптимизм в отношении перспектив нефтедобычи и ее цен. Сегодня оценки принципиально иные. Хотя, подчеркивает сам эксперт, разговор нынешний о горизонтах стратегического планирования, не о разовых колебаниях спекулятивных рынков. Углеводородные цены сейчас действительно выше прошлогодних, а определенные факторы могут даже сыграть на их дальнейшее повышение.

Если же смотреть дальше, то упомянутый горизонт упирается в совсем неодолимые обстоятельства. Этими же обстоятельствами руководствуются стратеги, работающие с дальновидным наследным принцем Саудовской Аравии и главой фонда государственных инвестиций королевства Мухаммедом ибн Салманом.

Их общий вывод таков. Мировая потребность в нефти будет исчерпана намного раньше собственно нефтяных запасов, на которые прежде ориентировались специалисты, рисуя кривые перспектив добывающих экономик. Поэтому имеет смысл довести добычу до исторических максимумов — продавая нефть, пока в ней есть необходимость. А вырученные средства срочно и эффективно инвестировать в постиндустриальные проекты, чем Саудовская Аравия со своими соседями всерьез занимается с 2015 года.

Аналогичные идеи, связанные с наращиванием добычи до окончания срока ликвидности актива высказывали и российские чиновники. Федун фактически подводит итог сложившейся ситуации. И прогноз его как не пессимистичен, так и не оптимистичен — все зависит от того, как им распорядиться. Можно надеяться, что пронесет. Но здесь без уточнений: ведь случаются и жестоко физиологические последствия от такого варианта. А можно заранее делать выводы и «разумно инвестировать» (по саудовскому примеру).

Европейский союз, главный рынок российского нефтяного экспорта, принял за основу совершенно новую энергетическую повестку. И если в массе вопросов, от политической солидарности до кризисов с беженцами, ЕС демонстрирует откровенную слабость и нерешительность, то в своей энергетической политике он оказался вполне последователен. Та уже регламентирована по годам и этап за этапом вводится в действие.

А это, прежде всего, введенный в Европе углеродный налог, который постоянно будет повышаться и сделает использование нефти и газа элементарно нерентабельным. Одновременно максимальные научные, технологические и финансовые средства вбрасываются сейчас в развитие неуглеродной энергетики.

Уже «через 10 лет европейский энергетический рынок в том виде, в котором он сейчас существует, начнет исчезать. То есть поставленные задачи к 2035 году выйти на нулевые выбросы от автотранспорта, резко сократить выбросы по самолетам и судам приведут к тому, что Европа не будет импортировать то количество нефти, дизельного топлива и бензина, которые в настоящий момент она импортирует», — говорит Л. Федун. Одновременно данные Eurostat показывают, что примерно та же отрицательная экспонента рисуется и с другой стороны коридора возможностей: объемы экспорта сырья в ЕС падают, но уже в силу других обстоятельств. В 2011 году Россия обеспечивала 35 процентов нефтяных поставок в Евросоюз. В 2019 — только 27.

При этом Л. Федун уверен (а «инсайдерам» лучше поверить на слово), что КНР, второй крупнейший в мире потребитель нефти, также находится на пороге введения карбонового налога, что в свою очередь изменит ситуацию с нефтяным экспортом совсем уже необратимо.

В прошлом году в Европе каждый пятый проданный автомобиль использовал гибридный двигатель, то есть программа реализуется с опережением. «Дальше этот процесс будет расширяться, поскольку очень жесткие стандарты вводятся по выбросам — если не ошибаюсь, 47 грамм на 100 км, это практически запретительная мера, это полтора-два литра расхода всего на 100 км, что невозможно. Будет создаваться система водородных заправок, Еврокомиссия будет тратить, если я не ошибаюсь, сотни миллиардов евро на такую систему. И в перспективе похоже, что именно водород начнет вытеснять топливо в больших масштабах» — предполагает Л. Федун в завершение.

Сейчас Еврокомиссия вводит «климатические» таможенные пошлины на импорт в ЕС железа, стали, алюминия, цемента, удобрений и электроэнергии, а с 2026 года вступает в полное действие механизм «трансграничного углеродного регулирования».

Здесь отчетливы очертания совсем другой эры, обесценивающей традиционное топливо, как расширившийся кругозор вчерашних туземцев обнулил стекляшки, которые европейцы когда-то предлагали им в обмен на действительно стоящие вещи.

При этом отдельные страны делают ставку на промышленное использование угля (дальше только топить дровами), но совокупный выход на новую энергетику Северной Америки, Европы и Китая — уже более чем серьезно. Иных вариантов, кроме постиндустриальной экономики или топливной деградации, просто не просматривается.

Это не первый подобный сценарий, скептические разговоры об окончании эпохи нефти давно ведутся не о самом факте такого окончания — в основном о его сроках. Исключительно высокие технологии и заданная их уровнем перспективность передовой энергетики создают возможности будущего, которые способны перевесить для России все углеродные негативы. Тоннелем, который можно проектировать в выигрышном направлении, а не по заданной прямой инерции и упадка.

Как и что можно с этим сделать — уже политический вопрос.

Сергей Дунаев