Скандал с «ВкусВиллом» или Как гомо-революция побеждала в Америке? 

В цивилизованном мире осталось не так много стран, рискующих открыто противостоять ЛГБТ-повестке, штурмующей последние, оставшиеся не взятыми, рубежи консервативного некогда мира. В ЕС отчаянно сопротивляются Венгрия да Польша. Продолжает держать оборону и Русский мир. Сдерживать атаки гей-активизма, поддерживаемого крупнейшими международными фондами и организациями, однако, становится все труднее даже в России.

Скандал с сетью супермаркетов «ВкусВилл», выпустившей рекламную статью «Рецепты семейного счастья», в которой в качестве счастливой семьи позиционируется самая счастливая лесбийская семья (цитируем: «Полный матриархат. «Всем привет! Меня зовут Мила. У нас большая и очень дружная семья. Юма — моя мама, наш матриарх. Алина — моя сестра, А Ксюша — ее невеста. Они обручились буквально пару недель назад. Мы все веганки. Сортируем мусор…» ну и т.д.) стал знаковым по нескольким причинам. 

Прежде всего, он показал, насколько широка и тотальна в любой момент времени может стать гей-пропаганда, лишь только чуть ослабнут пресловутые «скрепы». Даже сейчас это противодействие являет собой столь тончайшую грань. Пиар-службе «ВкусВилла» оказалось достаточно пометить статью маркером «18+». И снять скандальную статью с сайта понудил компанию не закон, а широкий скандал, который она вызвала, репутационные потери и страх перед бойкотом. Пока подавляющее большинство консервативного общества относится к гей-пропаганде откровенно негативно, это работает. Но, понятно, что это лишь дело времени, пока не подросло поколение миллениалов, субкультуры которого тотально иллюминированы гей-пропагандой. 

Консервативное общество США, в котором сохранялись жесточайшие законы против гомосексуалистов вплоть до конца 60-х (а формально, во многих штатах и до начала 2000-х) практически полностью капитулировало перед гомо-лобби в течении одного только года контркультурной революции 60-х.

И наше общество также не имеет шансов устоять под напором, если будет продолжать оставаться аморфным, и не кристаллизуя в себе ясной идеологии и широкого движения, направленного на защиту, прежде всего, традиционной культуры. Потому как обманываться не стоит: то, что на нас идет, не просто «милое-пушистое-но-другое», это настоящий квир-большевизм на месте революционных матросов.   

Просто давайте вспомним, как все это происходило на американской почве. 

Вообще, в пуританской Америке всегда существовали исключительно суровые законы против гомосексуализма. Так, например, в Виргинии времен Американской революции содомия каралась смертной казнью. Вплоть до 1962 года содомия оставалась уголовным преступлением во всех штатах, караясь длительными сроками заключения и каторгой. Впрочем, суровость законов уравновешивалась необязательностью их исполнения. В рациональной, пронизанной сектантским, революционным и коммерческим духом Америке, на гомосексуалистов не смотрели как на серьезную общественную опасность. Остальное делали деньги и коррупция. 

Американская гей-культура была достаточно развитой (но при этом совершенно закрытой) уже к 30-40-м г.г. Конечно, прежде всего, это были мегаполисы. Бостон, Нью-Йорк, особенно черный Гарлем (магнит притяжения всех нью-йоркских фриков) и Гринвич-Виллидж, славившийся балами для трансвеститов, и, конечно, Сан-Франциско. 

Битники 50-х принесли в американскую жизнь явление субкультуры и стали первой суб-культурой, в которой тема гомосексуализма получила огласку. Для культурных революционеров того времени гомосексуализм стал нормой. Но еще далеко не для общества. Поэты и писатели: Аллен Гинзберг, Гор Видал, Трумэн Капоте, Эдвард Олби и Теннесси Уильямс, композиторы Леонард Бернстайн, Нед Рорем, Джон Кейдж о своей ориентации предпочитали помалкивать. 

Сенатор Джо Маккарти, попытавшийся очистить авгиевы конюшни американской политики и культуры, ударил и по гомосексуальному подполью. Для Маккарти слова гомосексуалист и коммунист были почти синонимами. Гомосексуальное, левое и леволиберальное контркультурное подполье были сообщающимися, взаимо-перетекающими сосудами: гомосексуалист был почти наверняка леваком, а левак, в большой степени вероятности, особенно, если он принадлежал к культурной богеме — гомосексуалистом. Опасения Маккарти были оправданы и в том плане, что гомосексуалист всегда являлся удобной мишенью для вербовки и шантажа, и проводником чуждой большинству населения идеологии. Руководствуясь этими соображениями, Эйзенхауэр в 1953-м г. подписал Указ, запрещающий, в интересах национальной безопасности, правительству нанимать гомосексуалистов на любые должности. 

Однако эпоха маккартизма стала лебединой песней американского консерватизма. 

«Наши двери трещат под напором», как в том же 1953-м году говорил консервативный сенатор Маккарэн, предупреждая Конгресс против катастрофической политики мультикультурализма. Через десять лет гром грянул. И тщательно готовящаяся до сих пор в «клубах по интересам» леволиберальная революция хлынула на улицы, в СМИ, на концертные площадки и телевидение.  

Гомосексуалисты, евреи и чернокожие – наши главные национальные меньшинства и надежда в борьбе за гражданские права, как еще в 1951 году говорил американский писатель Эдвард Сагарин. Именно этот единый блок «пролетариата и творческой интеллигенции» начинает эру борьбы за гражданские права «Маршем на Вашингтон» М.Л. Кинга в 1963, в котором принимают участие и такие видные гей-активисты (впрочем, еще без открытых заявлений) как Джек Николс и Франклин Э. Камени…

Мелкие и малочисленные, то здесь, то там, выступления гомосексуалистов имеют место и в будущем, но настоящим прорывом становятся так наз. «стоунвольские бунты» 1969-го, с которых берет начало история современных гей-парадов. 

Стоунволл — это что-то вроде гейского Первомая. Сами же адепты даже любят сравнивать события с Взятием Бастилии. (Что вполне уместно, если вспомнить заточенного там в те дни Маркиза де Сада). 

Итак, в 1969-м году в Америке, не смотря на взрывы молодежной революции, все ещё не давали геям никаких шансов. Гейские клубы на Гринвич-Виллидж находились под бдительным надзором полиции. С другой стороны, все они, также находились на содержании мафии, полиция же Нью-Йорка была коррумпирована, как везде и всюду. На этом фоне и возник казус «стоунволла». Но им конечно не ограничился. Поскольку это была, конечно, прежде всего, хорошо спланированная акция, призванная стать «выстрелом Авроры» гей-революции. 

Итак, 28 июня 1969 г. в бар «Стоунволл-инн» в Гринвич-Виллидж, известный полиции как гейский притон, ворвался полицейский наряд. Однако обычная облава имела неожиданный оборот. Вышвырнутые из бара геи не разбежались, как обычно, врассыпную, но собрались в толпу, из которой в полицейских полетели бутылки, камни и «коктейли Молотова» (а «коктейли Молотова» не валяются просто так под ногами, что сразу делает общепринятую версию о спонтанном характере бунта, мягко говоря, неубедительной). Одним словом, обычный полицейский рейд перешел в организованные беспорядки, которые не утихли и в последующие дни. 

Любопытно, что казус «стоунволла» возник на волне «борьбы с перенаселением» — правительственных программ, щедро финансируемых семьей Рокфеллеров и другими важными банковскими домами Уолл-стрита, под неумолчные вопли ведущих газет о «росте населения США как главной национальной проблеме». За три месяца до описываемых событий вице-президент Международной Федерации планирования семьи (МФПС) Фредерик Яффе заявил в официальном меморандуме, что одним из принципиальных путей снижения рождаемости является «поощрение роста гомосексуализма». Даже консерватор Никсон в своем обращении к Конгрессу, в том же 1969-м, назвал рост населения «серьёзнейшей проблемой всего человечества», призвав к неотложным действиям. 

Действия не замедлили себя ждать. «Стоунволлские бунты», разыгранные по сценариям леворадикальных выступлений того же времени, стали тем «инфо-поводом», с помощью которого американское гомосексуальное лобби, уже весьма к тому времени могущественное, перешло в открытое наступление. В мгновение ока гей-активисты оформились в «Гомосексуальный Фронт освобождения» (по аналогии с Вьетконговским «Национальным фронтом освобождения»), усиленный тяжелой артиллерией вдруг ниоткуда и с немалым тиражом явившихся гейских газет «Come Out!» и «Gay Power!». 

Еще год назад практически незаметные, к 1970-му американские гей-сообщества насчитывали уже тысячи наименований. А уже в следующую годовщину бунтов в крупнейших городах Америки прошли первые гей-парады. Ещё через год перед ширящимся гомосексуальным движением пали Лондон, Париж, Стокгольм и Западный Берлин. 

Процесс принимал одновременно лавинообразный и экстремистский характер. Гей-активисты буквально захватывали власть. 

Если снаружи действо это имело вид бесконечных перфомансов и «шок-акций», вроде захвата съезда Американской психиатрической ассоциации в мае 1970 года в Лос-Анджелесе, то изнутри могущественное гей-лобби уничтожало своих врагов с помощью прямого шантажа, больших денег и влияния. 

Подобная стратегия принесла успех. В декабре 1973 года Американская психиатрическая ассоциация (АПА), уже безнадежно захваченная к тому времени гомосексуальным лобби, единогласно проголосовала за исключение гомосексуализма из списка психических расстройств… 

Поддержанная деньгами ведущих банкиров, богемой Голливуда и влиятельными политическими лобби, гей-революция громадным катком проутюжила обескураженное  американское общество… Которое просто не успело опомниться и ничего не смогло противопоставить этому стремительному захвату. 

При этом, согласно официальным опросам, еще в начале 70-х, 70% американцев негативно относились к гомосексуализму. Даже сегодня, несмотря на тотальный захват медиа, безудержную пропаганду, жесточайший прессинг и репрессии в отношении инакомыслящих, 50% американцев продолжают считать гомосексуализм неприемлемым. 

Однако революция продолжается и захватывает все новые рубежи. Но настоящей силы, способной всерьез противостоять им, увы, не нашлось. 

Так что имеет смысл учить историю. Всего через пару лет после «стоунвола» Америку накрыла «эра порношика», когда обычное и гей-порно хлынуло на экраны больших американских кинотеатров… А в июне 1999 года МВД США торжественно присвоило бывшему зданию гей-притона «Стоунвол инн» звание Национального исторического памятника… 

Так и совершаются революции. Так и увековечивают свои победы, одновременно снося памятники отцам-основателям побежденной ей государственности. И наивен тот, кто думает, что мы сможем избежать подобного только в силу своей «особой ментальности».  

Владимир Можегов