Знаменитый кинорежиссер Ким Ки Дук, лауреат Каннского, Венецианского и Берлинского кинофестивалей, умер в больнице в Латвии в 1.20 ночи на 11 декабря.  20 декабря Ким Ки Дуку должно было исполниться 60 лет. 

​Скиталец, созерцатель, философ, человек сложной судьбы. Снимавший странное и шокирующее многих откровениями о человеческой природе, жестокостью и натурализмом кино… 

Что он  искал в этом европейском захолустье?… Говорят, хотел поселиться там… На пустынном побережье, среди сосен и песка, у мелководного залива, где зимние лебеди разбивают крыльями хрупкий лед, сползающий с берега в стылую морскую воду… Сыро и пасмурно в декабре в Латвии… 

​После премьеры сделанного за 22 дня в Казахстане в 2019 году фильма «Растворение», по словам режиссера Алексея  Германа, он « долго зависал в Москве последний год, ходил в гости – его можно было встретить в совсем скромных квартирах в спальных районах, он приходил не к модным и богатым, а к простым кинематографистам. Дружил со студентами. Странно жил. То ли скрывался, то ли искал себя, быть может, совсем потерялся. Бывало, выпивал. Ему было тяжело на душе, депрессия, обвинения в Корее. Одиночество». 

        Не потерялся. Убегал… От тошнотворно лицемерной буржуазной жизни, которая пыталась поймать его вошедшими в либеральный тренд обвинениями  в «домогательствах», Корея не отстала в этом от Запада… Скрывался от тех, кто богатство и суету на публике принимает за пропуск в вечность… Для российского «звездного», благополучного  режиссера  это и носит название – «странно жил».  

​А депрессия – еще и от того, что приходится отвечать на тупые вопросы, скрывая за пустыми фразами(противоречивая тематика, «чистые»фильмы, не хватит креатива), мучающие его мысли насчет самого себя: «Меня спрашивают, «моральная» ли я личность. Обычно я отвечаю, что нет. Я не идеален. Но я человек, который не боится показать тёмные и убогие стороны корейского общества. Это моё моральное дело. Я мог бы снимать гораздо более чистые фильмы, чем мои предыдущие проекты, но боюсь, что меня могут обвинить в том, что я делаю что-то «нормальное». В то же время, я боюсь, что у меня не станет креатива, чтобы снимать мейнстрим в будущем из-за моей приверженности к противоречивой тематике». ​

​Здесь его слова о корейском обществе – тоже защитное прикрытие.  Ким Ки Дук, при всем национальном своеобразии взгляда на мир, делал общезначимое кино. Это зачарованные красными дорожками, нарядами кинодив, голливудским шиком критики, ощущая свою беспомощность перед не доступным их сознаниютворческим явлением, как за спасательный круг, хватаются за ярлыки, и вот нашли для него почти фарсовые: «азиатский экстрим», «радикальный арт-хаус», «южно-корейский Тарантино». Будто соревнуясь между собой: чье определение выиграет на информационном аукционе мемов, превратившись в добычу для маркетологов и рекламщиков. Кто хоть раз видел, какие рекламные тексты сопровождают продвижение многих картин Ким Ки Дука, поймет это. И ничего не поймет в его творчестве, если поведется на них. 

​После премьеры «Пьеты» в 2012 году он говорил журналистам: «мои религиозные поиски и проживание во Франции — все эти этапы моей жизни стали источником, сформировали меня как режиссера. Для аудитории важно осознать, что фильмы могут быть чем-то большим, чем развлечение… я не стараюсь распространить традиционную корейскую культуру, я имею дело с проблемами современного общества, которые существуют во всем мире. Я не придаю значения таким вещам… Для меня гораздо важнее кино, чем шоу». 

​На Берлинском кинофестиваля 2002 года, в основном конкурсе которого участвовал его фильм «Плохой парень», Ким Ки Дук рассказал немного о жизни во Франции в беседе с  Волькером Хаммелем ( Volker Hummel), а также коснулся своих пристрастий в живописи, что многое раскрывает в его творческом видении. 

​Два года он провел на средиземноморских пляжах Монпелье во Франции. Рисовал и выставлял свои работы на улицах, потом такие же уличные стихийные выставки устраивал в Мюнхене. Там же увидел альбом с  репродукциями работ австрийца Эгона Шиле, и они настолько его захватили, что задали тональность  фильму «Плохой парень». Лишь на первый взгляд «они кажутся вульгарными, сделанными с порнографических моделей», говорил Ким Ки Дук: «Но если вы присмотритесь поближе, картины окажутся прекрасными. Они показывают заключенное в людях желание». А вот еще более многозначноевысказывание: «Энергия, выделяющаяся в противостоянии между мужчиной и женщиной, заставляет вращаться земной шар».

Так,  острая, колючая, страстная реальность Шиле увела Ким Ки Дука из золотых и таинственных глубин  гармонии изначально  любимого им другого австрийца, Густава Климта. Чтобы через много лет и событий эти две вселенные больших художников начала ХХ века непостижимым образом пересеклись в ХХ1-ом, наверное, в самой совершенной его картине «Весна, лето, осень, зима… и снова весна».

​Герой «Плохого парня», сутенер,  даже пластически и по рисунку роли  напоминает мужских персонажей некоторых полотен Э. Шиле. Это мучительно закрытые сущности, способные к общению или самовыражениюлишь на уровне страдания. Их единственный язык – язык боли и насилия. Почему так происходит с людьми? – задается вопросом Ки Ки Дук и снимает кино в поисках ответа. Все его фильмы — это поиск ответов. Например, на такой вопрос: «почему, хотя все люди рождаются одинаковыми, с равными правами и одинаковыми свойствами, нас по мере роста разделяют на классы. Почему мы судим других людей по внешним признакам, по тому, как они выглядят? Почему стало важным, хорошо мы выглядим или плохо, есть у нас деньги или нет? Согласно этим стандартам, которые налагаются на нас сразу после рождения, мы становимся разделенными по положению и социальному классу. И это не позволяет нам уживаться друг с другом…» 
      Предсказуемо, что Ким Ки Дука спросили, нашел ли он сам ответы на эти вопросы? И он предсказуемо отвечает: «люди должны уважать друг друга, невзирая на классы, внешний вид и количество денег». Безличный политкорректный ответ. Но он не подсказчик,  не учитель, он обозначает цель своих фильмов, оставляя пространство для толкований и поисков жизненных смыслов самому зрителю: «моя цель сделать кино, которое вступит в конфликт со зрителями, задающими тот же вопрос. Я уверен, каждый должен найти свой собственный ответ».

​Несомненно, общественная атмосфера, реклама, требования продюсеров икинорынка  подавляют свободу творческого самовыражения режиссера-нонкомформиста, устанавливают свои рамки и правила, с чем не раз сталкивался Ким Ки Дук, да и не он один… Есть ли шанс обойти диктат глобальной киноиндустрии, проторить свой путь? 

        «Да, со стороны все выглядит так, что Голливуд накладывает строгие ограничения, которым должны соответствовать фильмы, но, я думаю, — говорил Ким Ки Дук, — в действительности это не совсем так. Выразить себя можно не только прямолинейным образом. Можно выглядеть так, будто ты внутри установленных рамок, а на самом деле ты будешь вне их. Вот почему я хочу поработать там (в Голливуде), чтобы, используя их методы, разрушить их».

​Значит, шанс есть, и он видел его, продираясь до душевных ран сквозь коммерческий диктат. И, возможно, мог бы сказать вслед за нашим, славянским философом: «Мир ловил меня, но не поймал»… Но если не поймал, где обрести пристанище свободному духу художника, человеку мыслящему и страдающему от несовершенства своего естества и всего, что тебя окружает и пытается тобой управлять? 

Кино-сага «Весна, лето, осень, зима…и снова весна» по насыщенной драматизмом внутренней гармонии, соединившей динамику сюжета и  меланхолическую смену красок пейзажа, совершенную игру актеров,  сумевших говорить молчанием, мельчайшие детали в кадре и выразительный саундтрек, —   переворачивающая сердце и мысли картина… Как вспышка незнакомого, космического света, раскрывающая иное зрение. 

По мере развития действия фильма возникает удивительный эффект: следуя за камерой, обнажающей глубочайшие смысловые пласты сюжета, перестаешь ощущать присутствие режиссера. Все происходящее на экране творится на твоих глазах, втягивает тебя, становится тобой, ты целиком погружаешься в этот мир, один, разом испытывая невозможное в обыденной жизни многообразие чувств: восхищение, ужас, призрачность желаний, тщету счастья, упование на молитву о покое и духовной стойкости перед искушениями и соблазнами материального, телесного существования. Непостижимый фильм… 

      Подобный эффект запечатлел талантливый турецкий режиссер Нури Бильге Джейлан в тончайшей по мысли картине «Отчуждение» (2002 г.), используя прием «фильм в фильме». Там, в заснеженном и промозглом Стамбуле, главный герой, одинокий мужчина, обычный фотограф, часами смотрит видео с фильмом Андрея Тарковского «Зеркало». И в таком «погружении» в практически религиозный шедевр киноискусства преодолевает мнимую заурядность и  убожество окружающего, скорлупу одиночества, обретая себя, подлинного. 

        Над всеми фильмами Ким Ки Дука витает тень трагического, какого-то неизбежного рока, что делает их особенно необычными, глубокими и неотразимо влекущими к себе. Мастерство режиссера, доведенное до пределов возможного, призвано не «потрясать», не «сокрушать».Оно подчинено одной лишь задаче — достижению совершенства внутреннего. Последнее, при, казалось бы, простоте и сдержанности экспрессии, безукоризненной логичности интерпретируемой идеи, не является легко воспринимаемым зрителем.

Однако от фильма к фильму Ки Ки Дук все сильнее втягивает его в орбиту своего огромного, глубокого, сложнейшего творческого мира, о чем он сам предпочитал молчать, находясь в непрерывном, «пожизненном» процессе преодоления самого себя, мучительность которого так остро ощущается в его работах. В том, что в его лице мировой кинематограф имел крупнейшего художника, сходятся, пожалуй, все. Но столь же ясно и другое: сама сущность его режиссерского таланта такова, что, не оставляя никого безучастным, она делит зрителя на приверженцев и противников, на тех, кому склад ума и духовных поисков Ким Ки Дука близок, и тех, кому он чужд и даже враждебен. Однако, его искусство не назовешь элитарным, он никогда не ставил своей целью разговаривать только с избранными, он «разговаривает» сам с собой, а ты волен соглашаться, восхищаться или спорить… но все равно не можешь не восхищаться им. Не прислушиваться к «голосу» Ким Ки Дука невозможно — такова властная, загадочная сила его таланта.

​Теперь этот голос развеян над пустынными дюнами, в снегах, среди звезд. Везде… 

​Людмила Лаврова 

Теги: Ким Ки Дук, в поисках внутреннего совершенства, мастерство, философия художника, Эгон Шиле, Густав Климт, Голливуд