Когда Джо Байден победил на президентских выборах в США, по обе стороны Атлантики возлагались большие надежды на восстановление трансатлантической вежливости и сотрудничества и на то, что жесткая, разрушительная дипломатия Дональда Трампа вскоре станет всего лишь болезненным воспоминанием. Первоначальные заявления Байдена в качестве президента укрепили эти ожидания. В своей инаугурационной речи новый президент подчеркнул, что «мы восстановим наши союзы и снова будем взаимодействовать с миром».

Месяц спустя Байден усилил эту цель и применил ее с особым акцентом к отношениям Вашингтона со своими европейскими союзниками в своем выступлении на виртуальной версии ежегодной Мюнхенской конференции по безопасности. Он заявил: «Я посылаю ясный сигнал всему миру: Америка вернулась. Трансатлантический альянс вернулся. И мы не оглядываемся назад; мы вместе смотрим вперед». И добавил: «Партнерство между Европой и Соединенными Штатами, на мой взгляд, является и должно оставаться краеугольным камнем всего, чего мы надеемся достичь в XXI веке, так же, как мы это делали в XX веке».

В безошибочной пощечине своему предшественнику Байден признал, что «я знаю, что последние несколько лет были напряженными и испытывали наши трансатлантические отношения, но Соединенные Штаты полны решимости — полны решимости возобновить отношения с Европой, проконсультироваться с вами, чтобы вернуть нашу позицию надежного лидера».

Чувство облегчения в европейских кругах после нескольких лет правления Трампа было почти ощутимым. «Байден произнес именно ту речь, которую хотели услышать многие европейцы», — написал влиятельный немецкий журнал Der Spiegel. Это было широко распространенное мнение на континенте.

После хаотичного и унизительного вывода американских войск из Афганистана и реакции европейских правительств на этот эпизод обещания президента и его уверенные надежды на трансатлантическое единство были немало поколеблены.Армин Лаше, ведущий немецкий политик, описал ситуацию в особенно резких выражениях. «Это величайшее фиаско, которое наблюдала НАТО с момента своего основания, и это эпохальное изменение, с которым мы сталкиваемся», — прямо заявил он.

Некоторые европейские лидеры прямо поставили под сомнение дальнейшую жизнеспособность Альянса. Президент Чехии Милош Земан заявил, что, поскольку НАТО потерпело неудачу в Афганистане, его легитимность была сомнительна. Он утверждал, что недоверие к возглавляемому США альянсу «со стороны ряда стран-членов будет расти после этого опыта, потому что они скажут: если вы потерпели неудачу в Афганистане, где гарантия, что вы не потерпите неудачу в любой другой критической ситуации?» Даже более мягкие критики ставили под сомнение разумность того, что Европа продолжает полагаться на Соединенные Штаты в плане безопасности, учитывая, как администрация Байдена справилась с выводом войск из Афганистана. «Афганистан — крупнейшая внешнеполитическая катастрофа со времен Суэца. Нам нужно еще раз подумать о том, как мы обращаемся с друзьями, кто имеет значение, и как мы защищаем наши интересы», — заявил Том Тугендхат, видный лидер Консервативной партии и председатель комитета по иностранным делам британского парламента.

Европейское недовольство сосредоточилось на двух моментах. Во-первых, существует мнение, что процесс вывода войск проводился совершенно некомпетентно — дилетантская операция, которую можно было ожидать от администрации Трампа, но которая была совершенно шокирующей со стороны опытных военных и внешнеполитических специалистов, окружающих Байдена. Во-вторых, правительства стран НАТО настаивали на том, что они были застигнуты врасплох как решением администрации придерживаться соглашения о выводе войск, которое президент Трамп заключил с Талибами, так и скоростью самого вывода войск. Лидеры стран-членов НАТО утверждали, что Вашингтон недостаточно консультировался со своими союзниками, а тем более принимал во внимание их опасения.

Однако лидеры НАТО прямо оспорили последнюю жалобу. Йенс Столтенберг, Генеральный секретарь НАТО, подчеркнул, что члены Альянса единогласно одобрили вывод войск в апреле 2021 года, за несколько недель до начала процесса. «Вы видите разные голоса в Европе, и некоторые говорят об отсутствии консультаций, но я присутствовал на этих встречах». Однако он признал, что уведомление и консультации Вашингтона «были несколько искусственными, потому что, как только Соединенные Штаты решили уйти, другим союзникам было трудно продолжать без Соединенных Штатов. Это был нереальный вариант». Столтенберг, возможно, непреднамеренно подчеркнул главную проблему ключевых европейских членов НАТО — то, что Соединенные Штаты не относились к ним как к равным партнерам, имеющим право на значимую роль в процессе принятия решений.

Катастрофа в Афганистане, по-видимому, стала самым серьезным ударом по трансатлантическому сотрудничеству в области безопасности при администрации Байдена, но она не единственная и даже не первая. Признаки надвигающейся напряженности в отношениях между администрацией и европейскими союзниками Вашингтона появились еще до того, как Байден официально вступил в должность. Европейский союз плохо отреагировал на призыв избранного президента сформировать общий фронт против Китая. В своем выступлении в конце прошлого года он заявил, что «поскольку мы конкурируем с Китаем и привлекаем правительство Китая к ответственности за его злоупотребления в области торговли, технологий, прав человека и на других фронтах, наша позиция будет намного сильнее, когда мы создадим коалиции партнеров-единомышленников и союзников, чтобы сделать общее дело с нами в защиту наших общих интересов и ценностей». Новая администрация специально призвала ЕС приостановить крупное инвестиционное соглашение, о котором она вела переговоры с Пекином. Однако всего несколько дней спустя участники переговоров с ЕС все равно подписали соглашение. Хотя соглашение все еще не вступило в силу, задержка вызвана недовольством издевательским поведением правительства КНР по отношению к ЕС по другим вопросам, а не из-за уважения к позиции администрации Байдена.

Европейские правительства все чаще стремятся сделать минимум необходимого, чтобы успокоить Вашингтон, не нанося чрезмерного ущерба европейским интересам. Коммюнике, подготовленные по итогам саммитов G7 и НАТО в начале этого года, воплощали такой подход. Администрация Байдена оказала давление на оба органа, чтобы они заняли решительную коллективную позицию в отношении России и Китая. В целом подход оказался успешным в отношении России, но формулировки в адрес КНР были заметно менее жесткими, а документ G7 граничил с анемией. Байден просто заявил, что он «удовлетворен» декларацией G7 — комментарий, который предполагал нечто меньшее, чем восторженный вердикт с его стороны.

Интересы США и Европы в области безопасности и экономики в значительной степени пересекаются, но они далеки от совпадения. Действительно, они расходятся с момента окончания холодной войны, и призывы Джо Байдена к трансатлантической солидарности не могут изменить эту реальность. У европейцев есть основания задуматься о том, служило ли участие Вашингтона в проекте по борьбе с повстанцами и государственному строительству в Афганистане наилучшим интересам Европы. Дилетантское управление Байденом процессом вывода войск значительно углубило уже существующие сомнения.

Так что продолжающееся давление администрации на европейских союзников с целью заставить их присоединиться к Соединенным Штатам в проведении жесткой политики в отношении Пекина подчеркивает фундаментальное различие в интересах США и Европы. Соединенные Штаты — тихоокеанская держава, крайне заинтересованная в том, чтобы сохранить свою гегемонию в Восточной Азии, даже рискуя войной. Европейские страны не заинтересованы в подобном, и поддержание хороших отношений с Пекином логически имеет более высокий приоритет, чем помощь Вашингтону в сохранении своего регионального господства. Никакое давление со стороны администрации Байдена, скорее всего, не изменит этот расчет.

Джо Байден  не создавал расхождения интересов между Америкой и Европой специально.  Однако его политическая неуклюжесть послужила скорее подчеркиванию, чем закреплению различий на бумаге. По иронии судьбы, он, возможно, в конечном счете,  подорвал трансатлантическую солидарность больше, чем когда-либо удавалось сделать хамскому национализму Дональда Трампа.

Антонина Марченко, политический обозреватель и  собкор в Европе