Не тот народец у нас, не тот… И питаться одними макарошками его не устраивает, и не рвется вкалывать по 12 часов в сутки за 50 тысяч рублей. То ли дело мигрант: готов работать на стройке «по 12 часов за 30-40 тысяч рублей, максимум за 50». Как без такого ресурса обойтись воротилам строительного или,  скажем,  торгового бизнеса? 

 Подобные откровения от зампреда правительства РФ Хуснуллина официально прозвучали с высоких трибун. И никто не спросил из слушавших:  такие зарплаты за тяжелый труд вслух на всю страну не стыдно называть высоко статусному чиновнику? Да еще упрекать россиян, что не рвутся они на стройки капитализма, не желая подвергаться эксплуатации ради сверхприбылей строительного комплекса, для которого рабочие — подручный материал, который можно с выгодой «отжать», не вникая в сопутствующие проблемы. Ведь если обязать работодателей оплачивать гастарбайтерам весь социальный пакет, ситуация кардинально изменится. 

       На совещании по вопросу достижения показателей национальных целей в сфере жилищного строительства и инфраструктурного развития регионов господин Хуснуллин сказал буквально следующее: «Мы видим, что не менее 5 млн трудовых ресурсов нам нужно будет в перспективе до 2024 года. Сейчас по поручению председателя правительства мы отрабатываем подходы, как будем с ними работать и как сделать, чтобы они дали максимальный плюс для развития страны». 

        Подобный же «максимальный плюс» имели в уме и  те, кто отрапортовал, видимо, восхищаясь толерантностью российских руководителей, что они разрешили вернуться в РФ ранее запрещенным к въезду 150 тысячам мигрантам из Таджикистана и 150 тысячам мигрантам  из Узбекистана, о чем мы узнали от главы объединения Федерации мигрантов России Вадима Коженова.

«Путём достаточно долгих и сложных переговоров удалось договориться, и 150 тысяч граждан Таджикистана и 150 тысяч граждан Узбекистана были амнистированы», — с гордостью доложил он.

         И прошла бы такая информация незаметно, если бы не множество историй, сходных с той, что случилась недавно в московском районе Ватутинки, всколыхнувших общественное мнение. Подчеркнем – в очередной раз, потому что редкий месяц проходит без сообщений о криминале, в котором участвуют «гости» из ближнего зарубежья. Как сообщается в докладе МВД о состоянии преступности за январь-август 2021 года, за восемь месяцев 2021 года мигранты совершили 24,7 тысячи преступлений, что на 5,9% больше, чем годом ранее. При этом почти 80% (77,8) из этих преступлений совершили граждане стран СНГ.

         «Об угрозах со стороны миллионов мигрантов» заявляет  и секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев.

Особое беспокойство генерала вызывает «проникновение на территорию России приверженцев радикальных религиозных течений, осуществляющих пропагандистскую и вербовочную деятельность, в том числе в местах массового проживания и работы иностранных мигрантов… Масштабный приток трудовых мигрантов из других государств также несет серьёзные риски роста преступности, возникновения конфликтов на этнической и религиозной почве, массовых беспорядков, способствует повышению напряжённости среди коренного населения».

            В разгар обсуждения ситуации в Ватутинках в сети и в СМИ вновь разгорелась давняя дискуссия, надо ли в законодательном порядке запрещать говорить о мигрантской преступности, указывая национальность правонарушителей. Такую норму уже ряд лет пытаются протащить через Госдуму лоббисты всевозможных этнических сообществ и диаспор в России. Но разве это скроешь, если массовые драки устраивают, например,  представители двух среднеазиатских республик, сводя давние счеты на российской земле?

         Между тем, все подобные острые споры отпали бы сами собой, если бы в общественном мнении учитывались следующие важнейшие факторы. 

          У нас в информационном поле до сих пор, если речь заходит о бывших республиках СССР, возникает тема «дружбы народов», когда с иронией, а когда —  с сожалением и как положительный пример прежнего бесконфликтного существования людей разных национальностей в универсуме «новой исторической общности – советский народ». Пора отрешиться от этих иллюзий. 

       Необходимо напомнить, что в первое десятилетие после распада Союза, на фоне в те годы острейших, а то и кровавых конфликтов на его территории, Россия впервые столкнулась с проблемой беженцев. Миллионы русских и русскоязычных людей, целыми семьями,   бежали в РФ ( и не только) от войн на Кавказе, в Средней Азии, в Молдавии, от притеснения в правах в Прибалтийских республиках. Были  созданы общественные организации, в том числе,  под патронажем Верховного комиссара ООН по беженцам,  для помощи этим несчастным, которых здесь принимали в госорганах весьма неприветливо, выставляя почти непреодолимые препоны для получения российского гражданства, работы, вида на жительство. Почти с мистическим ужасом произносилось имя возглавлявшей тогда Миграционную службу Татьяны Регент, всесильной чиновницы, вершившей судьбы тысяч этих потерявших все обездоленных.  

      А ведь все это были наши, бывшие советские,  граждане, вне зависимости от национальности, получившие образование по одним программам, свободно владевшие русским языком, воспитанные в одном культурном пространстве, на одних ценностях и исторических примерах. 

       Прошло тридцать лет!  В каждой из бывших республик, укреплявшихся с опорой на коренную нацию, на местные обычаи и нравы,  на авансцену вышли новые поколения, и теперь в отношении их уже невозможно говорить с ностальгией как о «братьях» в прежнем, советском, интернациональном ключе. Не существует более единой сбалансированной национальной и языковой политики. Во всех республиках преподают «свою» версию истории, которая, как правило, пронизана русофобией. Наиболее вопиющий пример —  Украина с ее «Институтом памяти», но не слишком отстают и другие.  Не говорю  сейчас о ставших ненужными  в сформировавшихся под давлением потребительства и прагматики обществах русской или советской литературы с ее гуманистическим, всемирным звучанием, с ее героями, сближающей в духовном плане людей. У нас существовала реальная общая шкала ценностей. Теперь ее нет.  

         Что мы наблюдаем сегодня? Прислушаемся к министру иностранных дел России Сергею Лаврову, который  к 29-летию с момента установления дипломатических отношений с Казахстаном опубликовал статью в «Российской газете»,  указав на светлые и тёмные стороны наших отношений.

          В ней прямо  говорится о случаях негативного отношения к русским в Казахстане, считавшемся наиболее толерантным государством в этом регионе.  «В последнее время мы стали свидетелями ряда резонансных проявлений ксенофобии в отношении русскоязычных граждан Казахстана, — отметил Сергей Лавров и пообещал, что Россия продолжит оказывать поддержку школам, профессиональным и высшим учебным заведениям Казахстана, осуществляющим подготовку педагогов и специалистов со знанием русского языка. Однако понадобятся ли подобные люди в современном Казахстане, перешедшем с кириллицы на латиницу? 

       Через три десятилетия Россия, кажется,  озаботилась применением «мягкой силы» в  контактах с ближним зарубежьем, чему, по сути, уделялось ничтожное внимание в предыдущие годы, что и обернулось известными роковыми последствиями. В частности, на уже упомянутой Украине, в тех же Армении или Грузии.  

        Сегодня мы принимаем миллионы молодых и активных людей, совершенно чуждых России, пытающейся сохранить свои духовные традиции и самость. Чуждых  по воспитанию и образованию, с уже заложенной иной политической и исторической матрицей, плохо говорящих по-русски, с четким осознанием своей национальной принадлежности и сплоченными на этой почве. Есть ли у них желание интегрироваться в русский социум? Будут ли они считать эту землю своей или воспринимать только как источник для заработка, устанавливая свои порядки внутри своих национальных общин? В контексте подобных вопросов  как-то выглядят мелкими и недальновидными дискуссии насчет этнической принадлежности преступников, которые сами выламываются из российского социума, не считая его для себя безусловной ценностью. Тем более, если и для власти мигрант – всего лишь доходный  ресурс. 

                                                                      Людмила Лаврова