30 апреля 2022 года на малой сцене Севастопольского академического драматического театра имени А. В. Луначарского прошел мой творческий вечер, посвященный Международному дню танца. Таким элегантным образом я решила заодно отметить и свой юбилей. Затея вполне удалась при поддержке Департамента культуры Правительства города Севастополя.

О чем мне хотелось рассказать своим гостям-зрителям? О том, что балет – не только вдохновенная грациозная красота, но и наука со своей терминологией и жесткой дисциплиной, а значит в этом «волшебном крае» не место «ленивцам праздным». Неслучайно величайший мыслитель ХХ века Павел Флоренский считал балет «гармонией сфер, оптической» и величайший хореограф Мариус Петипа замыслил увлекательно-загадочный «Щелкунчик» как балет о балете – «приюте гармонии». 

Слово и балет – «две вещи несовместные»? А как же пушкинское «душой исполненный полет», ставшее эмблемой, смыслом, целью русского балета? Я уверена в слове, способном живописать балетные впечатления, накопившиеся у меня за почти полвека. 

Своеобразным доказательством связи слова с балетом стал комментарий Любови Дмитриевны Блок к отрывку из «Евгения Онегина», в котором Пушкин описал танец Авдотьи Истоминой в балете «Ацис и Галатея». После того как актриса Валентина Огданская прочитала эти хорошо известные строки, я пригласила на сцену выпускницу Пермского хореографического училища, балетмейстера-хореографа, заслуженного деятеля искусств Республики Крым Елену Ольховскую. Она исполнила истоминские па сообразно блоковской реконструкции: 

«Одной ногой касаясь пола,

Другою медленно кружит…

Это, вероятно – гранд фуэте де фас. “Касаясь” – явно на высоких полупальцах. “Медленно кружит” – переводить ногу спереди назад широким полукругом позволял прекрасный апломб Истоминой, выработанный у нее Дидло.

Дальнейший образ – “То стан совьет, то разовьет” – также укладывается в образ фуэте де фас, предполагающего сначала “свивание”, затем “развивание” корпуса.

В звуке и ритме следующих ямбов – “И быстрой ножкой ножку бьет” – слышится бризе, или, по прежней терминологии, «жете батю».  

Еще Елена Ольховская рассказала об истории пуантов, о том, какую роль в судьбе Ивана Константиновича Айвазовского сыграла его страстная любовь к балерине Марии Тальони, «узаконившей» пуанты на балетной сцене.

Так, благодаря творческому вечеру завязался интересный разговор о танце, о прошлом величии балета. К сожалению, нынешний балет не блещет величием и упорно сползает в пропасть шоу-бизнеса. 

По примеру великого теоретика танца Жан-Жака Новерра, я рискнула вызвать тени прославленных, несравненных балетных артистов, в свое время пленявших умы и сердца. Они никогда не покидают свой театр и свою школу. Их земные черты сохраняют портреты, особенности их талантливых натур и незаурядных судеб запечатлены мемуаристами. Поистине, они не перестают являться «кумиром знати и божеством толпы». 

В течение вечера я размышляла об увиденных мною уникальных балетных спектаклях, вспоминала о своем общении с великими мастерами хореографического искусства. 

Галина Сергеевна Уланова – героиня моей книги, вышедшей в серии «ЖЗЛ». Мне посчастливилось обнаружить ее письма, адресованные Николаю Радлову, без умопомрачительной любви к которому не родилась бы улановская Джульетта. 

Марина Тимофеевна Семенова, сыгравшая в моей судьбе огромную роль. Я впервые рассказала две истории, услышанные от самой балерины. Во-первых, именно она позировала Вере Игнатьевне Мухиной для мужской и женской фигур скульптуры «Рабочий и Колхозница». Во-вторых, после триумфальных гастролей в парижской Гранд-Опера Семенова отправилась в путешествие по Европе вместе со своим так называемым «мужем» дипломатом Львом Михайловичем Караханом; в Лондоне она встречалась с одним из участников «заговора послов» 1918 года Робертом Брюсом Локкартом. И кто знает, что за этим крылось.   

 Специально для Майи Михайловны Плисецкой я написала сценарий телефильма «Спящая красавица спустя столетие». Тогда, в середине 1980-х годов, она отказалась от этого проекта, а по прошествии тридцати лет призналась мне, что жалеет о несыгранной роли герцогини де Сигонь. Заслуженный артист России Евгений Журавкин прочитал отрывок из поэмы Андрея Вознесенского «Портрет Плисецкой».

Людмила Семеняка – мой друг и любимейшая балерина, «моя Тальони». Я вспомнила уникальный спектакль «Щелкунчик», данный в Большом театре в канун Рождества. Дирижер Евгений Федорович Светланов так увлекся самой музыкой, что задал немыслимый темп, с которым балерина, конечно, справилась, однако стрессовое состояние привело ее к беспрецедентному финалу: ее Маша не радовалась наступившей юности, а, прижав к себе куклу Щелкунчика, рыдала от разлуки с детством. Рыдали и все зрители. Людмила Ивановна, ныне педагог-репетитор Большого театра России, прислала трогательную телеграмму с пожеланием: «Пусть расцветает Ваш талант, чтобы сохранять всё лучшее в человеческом общении с прекрасным!» 

Воскресила я в памяти и репетиции Семеняки с Улановой, на которых присутствовала несколько раз и благодаря которым поняла: пространство великого искусства неделимо на слово, танец, музыку, живопись – и поучительно. Мне хватило благоразумия все «балеринские» замечания Галины Сергеевны приноровить к своему писательскому делу. До сих пор, работая над текстом, я словно репетирую с Галиной Сергеевной.       

Не могла я не рассказать о танцевальном мастерстве партнеров Людмилы Семеняки – премьеров Большого театра Александра Годунова, Михаила Лавровского, Андрея Уварова. Неожиданно вспомнился Рудольф Нуреев, в 1989 году приехавший в Ленинград и танцевавший в «Сильфиде»: этот так и не повзрослевший ребенок был уже болен, но держался на сцене прекрасно, чему я была свидетельницей. Никогда не забуду этот урок великого артиста, преданного России и Школе русского балета. 

Одной из выдающихся воспитанниц этой гениальной Школы была Мария Сергеевна Суровщикова-Петипа – первая жена Мариуса Ивановича Петипа, без которой он не смог бы сделать свою блистательную карьеру. Десять лет тому назад я достаточно подробно написала о личной и творческой судьбе петербургской примы в книге «Повседневная жизнь балерин русского императорского театра», основываясь на раритетных материалах, предоставленных мне родной правнучкой Петипа – членом-корреспондентом РАН Тамарой Сергеевной Петипа. Они-то и дали мне возможность написать пьесу «М. Петипа». Одну из ее сцен впервые сыграли Евгений Журавкин и Валентина Огданская. Кстати, и внучка, и правнучка Петипа похоронены на городском кладбище Севастополя. 

К моему творческому вечеру приветствия прислали: председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, митрополит Волоколамский Иларион, митрополит Симферопольский и Крымский Лазарь, заведующая отделом «Музей-квартира Г. С. Улановой» Театрального музея имени А. А. Бахрушина, кандидат искусствоведения Оксана Карнович, заместитель директора Севастопольского государственного театра оперы и балета, народный артист России Андрей Уваров, художественный руководитель Екатеринбургского ТЮЗа, главный режиссер Севастопольского академического русского драматического театра имени А. В. Луначарского Григорий Лифанов.

В заключение вечера начальник Департамента культуры города Севастополя Ирина Васильевна Романец сказала очень важные слова о значении балетного искусства в культурном пространстве любого крупного города. Поэтому Севастополь предвкушает начало работы своего Театра оперы и балета. Он уже сейчас, не дожидаясь возведенного здание, радует севастопольцев «Оперными вечерами» и балетными гала-концертами.

Два часа живого общения, откровенного разговора со зрителями показали необходимость вот так, глядя друг другу в глаза, говорить о великом русском искусстве, ставшем в XX веке путеводной звездой всей мировой культуры и оберегом, который не позволяет скатиться в пропасть невежества и попсовой пошлости и по этой причине все более и более вызывает раздражение. 

Севастопольский поэт Джон Барулин подарил мне стихотворение, посвященное «Роману с балетом». Заканчивается оно такими строками

Благодарю за тех, кто дарит свет

Сияньем глаз и пламенем сердец,

Такая встреча, может быть, ответ

На тот вопрос, что задаёт Творец

Своим молчанием в небесной вышине,

Своим присутствием, когда нас больше двух,

И потому горит до сих во мне

Душа, с которой ищет встречи Дух.   

Удивительно, но среди зрителей оказалась слепая женщина, которая пришла специально послушать рассказы о балете. В конце вечера бывший с ней степенный и серьезный лабрадор-поводырь подошел ко мне и сделал комплимент, припав на передние лапы.

Что ж, после такой оценки «Роман с балетом» должен иметь продолжение, ведь мне есть о чем еще  рассказать…

Ольга Ковалик