Между Эммануэлем Макроном и Владимиром Путиным в последние годы развивались достаточно сложные отношения. Конечно, президент Франции мог бы только позавидовать интенсивным и, так сказать, «любовным» отношениям между российским лидером и канцлером Германии Ангелой Меркель. При этом личная взаимосвязь между двумя президентами была ключевой как для российской, так и французской внешней политики. Нить между Путиным и Макроном проходила от Сахеля до Сирии через Ливию, игнорируя проблемы, связанные с европейскими санкциями в отношении России, оживляя диалог в рамках нормандского формата, обеспечивая проекцию на двусторонние экономические интересы, решая вопросы, представляющие общий интерес в широком спектре геополитических сценариев.

Но в последние месяцы импульс от Франции в сторону России особенно усилился. В частности, с февраля Макрон еще упорнее настаивает на том, чтобы Россия возобновила переговоры с Европейским Союзом для определения форума, где будут вырабатываться общие решения по международной проблематике, и стремится убедить Брюссель возобновить прямой диалог между главами институтов власти, а также пересмотреть существующие формы диалога с Россией, включая встречи на уровне лидеров.

Москва и Париж знают, что у них есть некоторые точки геополитического противостояния, в первую очередь Мали, где Москва вместе с Китаем стремится вытеснить Францию, и Ливия, в отношении будущего которой у России и Франции взгляды не совпадают, что одновременно создает значительное противостояние с Москвой, распространенное на все страны ЕС. Кроме того, Макрон знает, что предстоящий конец четвертого правительства Ангелы Меркель приведет к необходимости найти фигуру в Европе, способную выстраивать диалог с Москвой столь же искусно, как это делала канцлер Германии, и пытается занять это место в надежде, что президентские выборы 2022 года приведут его к переизбранию.

Бен Шир, директор Европейской программы Международного института стратегических исследований (IISS), подчеркнул, что нужно ожидать фазу длиной около шести месяцев с момента проведения парламентских выборов в Германии, по крайней мере, до апрельских выборов во Франции, в которых Париж может взять бразды европейской внешней политики. Шир указывает, что, по его мнению, пощечина, полученная Макроном в контексте соглашения AUKUS, может политически оправдать франко-русское сближение, которое в американской и атлантической оптике рассматривается так же проблематично, как и перманентный компромисс, достигавшийся Меркель и Путиным в последние пятнадцать лет. «Я ожидал бы повторного фокусирования французского правительства на Москву и новой попытки вернуть Владимира Путина за стол переговоров в Брюсселе», — подчеркнул политолог. Однако это не было бы местью за сделку AUKUS, а эксплуатацией благоприятной непредвиденной ситуации во французских интересах.

Открытие непрерывного и откровенного диалога с Москвой позволило бы Франции получить дивиденды двустороннего сотрудничества и дать толчок, в основном,

некоторым принципам, на которые ссылается европейская стратегическая автономия. Например, возможность для европейских стран самостоятельно выбирать градиенты

сотрудничества и противодействия, которые будут откалиброваны по отношению к тем странам, какие Вашингтон видит как стратегических соперников, таких как

Китай и Россия. Кроме того, Париж будет стремиться влиять на те страны Восточной и Северной Европы, которые наиболее враждебно относятся к европейским интеграционным проектам в областях, являющихся, в то же время, наиболее яростно антироссийскими.

Однако путь к полному примирению не будет простым. Недавнее событие символического значения передает, насколько сложно такое сближение: в августе Париж и Москва хотели отметить новый курс отношений, отпраздновав в присутствии Путина и Макрона возвращение на родину останков наполеоновского генерала Шарля-Этьена Гюдена, который был поражен пушечным ядром в сражении у Валутиной горы и умер в 1812 году. А потом все отменилось из-за дипломатического конфуза, связанного с открытием гробницы Гюдена Пьером Малиновским, 34-летним французом, известным тем, что он был среди прочего офицером французской армии и помощником Жана-Мари Ле Пена, основателя Национального Фронта. То, что Малиновский получал в прошлом приглашения от Путина, родило подозрения в Елисейском дворце и во французском МИДе, опасающиеся политического манипулирования, что является знаком существующего недоверия между сторонами, которое нужно искоренять.

Над этим Макрон должен будет работать, чтобы достичь цели примирения с Москвой и увеличить свой вес в Европе. Однако время до президентских выборов поджимает, а в российской оптике даже небольшие провалы, такие как история с Гюденом, могут сигнализировать о существовании недоверия, способного повлиять на любое конкретное сближение.

Антонина Марченко,
политический обозреватель,
собкор. в Европе