Политический ландшафт Швеции претерпевает сейсмические изменения после того, как на этой неделе на выборах в стране одержал победу правый блок, опередив  левоцентристскую коалицию премьер-министра Магдалены Андерссон.

Во время предвыборной кампании, в которой доминировали темы иммиграции, мультикультурализма и насильственных преступлений, представитель крайне правых шведских демократов (SD) опубликовал в Twitter фотографию поезда метро в цветах своей партии, сопровождаемую антииммигрантским сообщением: «Добро пожаловать на борт экспресса репатриации. Вот вам билет в один конец. Следующая остановка – Кабул». Его программа направлена на создание одной из самых враждебных сред в Европе для неевропейцев и делает получение статуса «беженца» практически невозможным. 

Еще одно табу в Европе вот-вот будет нарушено. 

Политический ландшафт Швеции претерпевает сейсмические изменения после того, как на этой неделе на выборах в стране одержал победу правый блок, опередив левоцентристскую коалицию премьер-министра Магдалены Андерссон.

Победивший блок, состоящий из шведских демократов, а также Умеренной партии, либералов и христианских демократов, в конечном счете,  получил на три места в парламенте больше, чем коалиция Андерссон. Их привели к победе как раз крайне правые шведские демократы Акессона, набравшие более одной пятой голосов и в настоящее время являющиеся второй по величине партией Швеции, несмотря на экстремистскую репутацию и неонацистское происхождение.

Трусливая уступчивость Умеренных, исторически крупнейшей из консервативных партий Швеции, позволила партии, осужденной правительством как «неофашистская» и замалчиваемая большую часть последнего десятилетия, так близко подойти к власти. SD вряд ли предложат какие-либо министерские посты, но она по-прежнему сможет оказывать значительное влияние как крупнейшая партия в избирательном альянсе. 

Политическая стигматизация вокруг них такова, что технически они могут остаться вне правительства, возглавляемого правоцентристскими умеренными и либералами. Коалиционная политика сопряжена со многими сложностями, и споры по поводу нового правительства могут занять недели. «Неясно, будут ли они приглашены войти в состав правительства, но в любом случае они будут играть важную роль в парламенте», — сказала Элизабет Брау, обозреватель Foreign Policy и старший научный сотрудник Американского института предпринимательства.

«Поскольку шведские демократы настолько феноменально укрепились, на самом деле власть перемещается не просто с одной стороны политического водораздела на другую — она довольно значительно смещается вправо», — добавила она.

В статье для Foreign Policy Брау утверждала, что негативная кампания шведских левых в конечном счете помогла катапультировать их противников к победе. «Их антифашистская риторика привела крайне правых шведских демократов к ошеломляющему результату… и помогла правоцентристскому блоку одержать неожиданную победу», — написала она. 

После того, как результаты выборов стали ясны, Андерссон объявила о своей отставке в четверг. Ульф Кристерссон, лидер Умеренной партии, теперь намерен создать новое правительство страны в ходе длительного процесса, который, как ожидается, займет недели.

«У нас есть результат выборов. У нас есть мандат на перемены, о которых мы просили», — заявил Кристерссон в среду. «Теперь я начну процесс формирования нового правительства для Швеции и всех ее граждан».

Каким бы ни был результат, похоже, что крайне правая SD считает, что ей предназначено важное место за столом переговоров в стране, давно известной своим прогрессивным духом и политикой. «Теперь мы наведем порядок в Швеции», — написал в среду в Facebook лидер SD Джимми Акессон. «Пришло время восстановить атмосферу безопасности, процветания и сплоченности. Пришло время поставить Швецию на первое место».

Триумфализм Акессона отозвался эхом по всему континенту. Марин Ле Пен, лидер ультраправой французской партии «Национальное объединение», приветствовала успех SD как признак возрождения национализма. «По всей Европе люди стремятся вернуть судьбу в свои руки!» — написала она в Твиттере.

Есть также ранние признаки того, что со своей новой позиции влияния SD будет вести культурные войны и затевать споры с общественными вещателями из-за предполагаемой предвзятости элиты по отношению к своей партии. В стране, которой традиционно восхищались за ее политику консенсуса, дальнейшая поляризация кажется неизбежной. 

Ульф Кристерссон не захочет, чтобы Швеция стала скандинавской версией Венгрии или  Польши. Если бы он это сделал, крошечное большинство новой администрации быстро оказалось бы под угрозой со стороны ее более либеральной  компоненты. Верно и то, что под дерзким руководством Джимми Акессона SD претерпела изменения, переименовав себя в социально-консервативную националистическую партию и пресекая откровенный экстремизм в своих рядах. Но это едва ли делает его близость к власти более приемлемой для либералов. 

Для правоцентристских умеренных и потерпевших поражение социал-демократов (которые лидировали в опросах, но не смогли получить большинство) прорыв SD ставит неудобные вопросы. Обе партии сильно продвинулись вправо в вопросе иммиграции, надеясь предотвратить крайне правую угрозу, но все же отдали голоса SD. Тем временем г-ну Акессону удалось убедить многих шведов в том, что расходы на прием просителей убежища подрывают социальное государство, которое традиционно являлось предметом национальной гордости. 

В преддверии выборов теперь уже бывшая премьер-министр Швеции Андерссон указывала на токсичность наследия SD. «Во многих европейских странах есть правые популистские партии, но шведские демократы имеют глубокие корни в шведских неонацистских партиях и других расистских организациях в Швеции», — сказала она в ходе предвыборной кампании в интервью The Guardian*, вспомнив инцидент, когда активисты SD праздновали день нацистского вторжения в Польшу во время Второй мировой войны. «Я думаю, что это не похоже на другие вечеринки».

      Но это едва ли повлияло на их привлекательность. SD превратилась в крупную политическую силу в Швеции, забирая голоса сельских жителей, которые когда-то достались бы партиям по ту сторону политического спектра. «Отношение к националистам как к изгоям не помешало их росту», — заметило издание The Economist. «Напротив: выборы в Европе сейчас часто представляют собой громкое противопоставление мейнстрима тому, что якобы неприятно, и надежду на то, что не слишком много избирателей выберут «неправильную» сторону. Простая надежда на то, что «зло» исчезнет, на самом деле не заставила их исчезнуть».

Для наиболее сильных правых партий поиск компромисса с крайне правыми в некоторых случаях стал единственным путем к власти. «Если вы хотите, чтобы правительство не состояло из социал-демократов, вам нужно сотрудничать с SD», — заявил Андерс Борг, бывший министр финансов умеренных. «Я не вижу никакой другой жизнеспособной предвыборной стратегии».

«В Швеции, — добавил он, — мы изолировали SD, и все же они выросли до 20 процентов, поскольку многие избиратели перешли на их сторону. В то же время SD перешла от маргинальной к классической политической партии».

На волне финансового краха и волны беженцев в середине 2010-х годов эта стратегия сочетания антииммигрантских настроений с социальным нативизмом позволяет правым радикалам продвигаться по всей Европе. Остальным политикам и партиям необходимо найти лучший и более творческий ответ, чем бледное подражание.

Антонина Марченко, политический обозреватель, собкор. в ЕС