25 ноября, в Международный день борьбы с домашним насилием, в Москве в грубой форме задержали пятерых активисток, как считается, феминистского движения, за пикет против домашнего насилия. А одну из них — Сыргу Чидаран протащили к автозаку по асфальту.   Более десяти часов девушек продержали в холодном фургоне. За ночь отопление включали лишь пару раз и то на короткое время. По словам одной из пикетчиц,  Ксеиии Безденежных, у них отобрали телефоны, на требование перевести их в спецприемник, где хотя бы будет тепло, ответа не последовало.  

Оказалось – спецприемник в столице пользуется популярностью: в очереди туда стояло еще пять машин, но полицейские не торопились, и за ночь оформили только три!

Этот акт «несистемного» протеста закончился, как и следовало ожидать, системным насилием. Замоскворецкий районный суд назначил активисткам Ксении Безденежных, Сырге Чидаран, Александре Рогачевой, Елизавете Дрепелевой и Марте Хромовой административный арест. Они получили от двух до пяти суток за пикет против домашнего насилия возле ОВД «Замоскворечье». Девушек обвинили в нарушении статьи 19.3 КоАП о невыполнении требований полицейских – «разойтись»!  

      Подержавших задержанных девушек еще троих пикетчиков – тоже доставили в ОВД. В этом случае дело обошлось беседой, хотя полицейский чин пообещал, что передаст в учебные заведения, где они числятся, данные о «правонарушении». После этого задержанных отпустили без составления протоколов.

​Почему-то у нас, в России, часть общественности и власть с особым пристрастием относятся к феминисткам,  правда, как правило, по невежеству своему плохо понимая, в чем суть этого движения, имеющего распространение в мировом масштабе. А вот ярлык повесить – это у нас неплохо получается. Борешься против домашнего насилия – феминистка, подрываешь устои! И далее  включается исконно-посконное, привычное – «тащить» и «не пущать»!  Не понимают, что абсурдно девушек и женщин, борющихся за свои права, считать кем-то вроде опасных «неведомых зверушек». Хорошо еще, что не иноагентов! А конкретную и больную проблему  – домашнее насилие —  политизировать, связывать борьбу с этой бедой с подрывом неких семейных устоев и допотопных традиций. 

      Очевидно, если женщина, страдая от побоев собственного мужа или родственников,  пытается открыто  и легально возвысить свой голос против этого, требуя от власти защитить ее соответствующим законом, преступно относить ее  в ряд возмутителей общественного спокойствия. Однако, по-видимому, кому-то очень комфортно приравнивать такое «спокойствие» — к кладбищенскому. 

​Людмила Лаврова