Смерть экспертизы: как меняется роль  знания в современном мире? 

Эксперт как носитель знания

      Научно технический прогресс создал особую группу людей, очень важных для принятия ответственных решений – это эксперты. 

      Понятие эксперт в наше время – однозначно.

Эксперт — это специалист, имеющий профильное высшее образование и опыт работы в своей области. Эксперты привлекаются для оценки состояния объектов, для принятия ответственных решений: судами, управлениями предприятиями и проектами, либо для оценки исторических объектов и артефактов, перепроверки заявляемых открытий и изобретений и др. Но так ли все на самом деле сегодня? 

         Об этом  —   весьма интересна книга Тома Николса   «Смерть экспертизы: как интернет убивает научные знания», пер. Т. Л. Платонова, М.: Бомбора, 2019», которая выросла из эссе, опубликованного Николсом в 2014 году в онлайн-издании The Federalist.

          Книга посвящена исследованию развивающейся тенденции в современном обществе – растущему недоверию к экспертному знанию. Общая тема, поднятая профессором Николсом, — кризис экспертного сообщества, который может быть куда опаснее для широких масс, чем может показаться.

       Прошли те времена, когда эксперты, представители таких профессий, как врачи, юристы, педагоги  считались непререкаемыми авторитетами в своих областях и их мнениям доверяли.

          Сегодня экспертами в глазах обычных людей часто становятся не академики и профессионалы с многолетним опытом, а блогеры, публичные личности, высказывающие свои мнения по самым разным вопросам. 

         Сегодня модно, и даже считается хорошим тоном, спорить с признанными специалистами, отстаивая собственное мнение по всевозможным социальным, научным и политическим вопросам. 

         Но к чему это нас приведет и не вернется ли наше общество, идя подобной дорогой, в Средневековье? 

         Подобный рост упрямого нежелания знать в разгар информационного века нельзя объяснить простым невежеством. Многие из тех, кто выступает против традиционной системы знаний, в своей будничной жизни —умелые и успешные люди.

          В каком-то смысле это еще хуже, чем незнание: это безосновательная самонадеянность, озлобленность растущей культуры нарциссизма, не способной пережить малейшего намека на любого рода неравенство.

         Гибель экспертного знания — это не только отказ от традиционной системы знаний. Это, по сути дела, отказ от науки и беспристрастной рациональности, которые лежат в основе современной цивилизации.

         С точки зрения традиционной парадигмы «просвещения»  было бы легко объяснить недоверие к традиционной системе знаний стереотипным мышлением недоверчивого и плохо образованного сельского жителя и  горожанина, отвергающего стиль образованных городских умников, образованных специалистов и их представителей экспертов, хорошо знающих современную картину мира.

          Нужно, мол, ещё больше людей «просвещать», учить и всё будет хорошо!

         Однако в реальности все гораздо более тревожно: кампании против традиционной системы знаний ведутся людьми, от которых этого трудно ожидать. Это люди,  как правило,  активного среднего класса: достаточно образованные, широко информированные, имеющие доступ в мировую Сеть, со всеми свободными энциклопедиями, социальными сетями и все растущей скоростью распространения информации. Том Николс не скрывает своего удивления подобным положением. По его мнению «Наступили опасные времена. Никогда еще так много людей не имело такого доступа к столь обширным знаниям, и при этом никогда еще так много людей не выражало стойкое нежелание узнать что-то».

«Люди не просто верят глупостям, они активно сопротивляются процессу познания и не хотят отказываться от своих неверных убеждений», — пишет Николс. 

Тому каждый из нас имеет 
множество подтверждений. Ежедневно мы встречаем десятки странных новостей, производимых либо самопровозглашенными специалистами из никому не известных «институтов», либо откровенными шарлатанами.

          «Эксперт: вакцины от кори вызывают гепатит»,

          «Ученые назвали лучший продукт для профилактики рака»,

         «Политолог рассказал, как завершить войну в Сирии». 

         Некоторые из нас свято верят всему, что пишут в интернете, отказываются от вакцинации и начинают килограммами поглощать шоколад, который якобы излечит их ото всех болезней.

          Другие же, более скептически настроенные, в очередной раз убеждаются в том, что наука превратилась в пресловутое освоение грантов, и окончательно теряют доверие к академическому знанию.

ИЗОБРАЖАЯ ИНТЕЛЛЕКТ

        Путь знания к сердцам и головам граждан практически никогда не был простым и лёгким, но в последние годы противостояние рационального научного знания и весьма импонирующих обывателю мифов и теорий заговоров достигло небывалого ранее градуса напряжения.

          И рациональное знание пока, кажется, терпит неудачу за неудачей.  Потеря доверия к экспертному знанию глобальна, и разбираться с этим придётся сообща. 

         Пока же данная проблема не в полной мере осознаётся как серьезный вызов даже научным сообществом. 

         Том Николс считает, что «Интернет — не главная причина трудностей, которые испытывает в настоящее время экспертное знание. Правильнее будет сказать, что Интернет лишь ускорил нарушение общения между экспертами и дилетантами, предложив очевидный кратчайший путь к эрудиции. Он позволяет людям изображать интеллект, давая иллюзию экспертных знаний, а вернее — доступ к неограниченному количеству фактов»

       Посмотреть на себя со стороны и сделать потом адекватные выводы способны очень немногие. 

         И тут получается замкнутый круг: недостаточно образованный человек не может понять, где заканчиваются границы его компетенций.  

         Это не слишком критично, если речь идёт о каких-нибудь отрешённых от жизни вещах — например, о возможности изобрести-таки вечный двигатель или о том, что пирамиды в Египте не могли быть построены без помощи инопланетян — в конце концов, какая, в сущности, разница, какие теоретические заблуждения носит в своей суверенной голове обыватель и в какие сказки он верит?

          Но цена заблуждения резко возрастает, когда он начинает отвергать экспертные знания, связанные с жизнью и здоровьем.

Эти процессы  описываются эффектом Да́ннинга — Крю́гера — когда возникает когнитивное искажение, которое заключается в том, что люди, имеющие низкий уровень квалификации, делают ошибочные выводы, принимают неудачные решения и при этом неспособны осознавать свои ошибки в силу низкого уровня своей квалификации.

       Коротко говоря, эффект Даннинга —Крюгера означает, что чем глупее человек, тем более он уверен, что не глуп.

          Такие люди не только приходят к ошибочным умозаключениям и делают неудачный выбор, их некомпетентность лишает их способности осознать это.

         Справедливости ради следует отметить, что все мы склонны переоценивать себя. Спросите любого, как он оценивает свои таланты и способности, и вы столкнетесь с «эффектом выше среднего уровня», когда человек считает, что его таланты… ну, выше среднего уровня. 

         Это, как показали Даннинг и Крюгер, «результат, не согласующийся с описательной статистикой».

          По мнению Даннинга , мы все переоцениваем себя, но менее компетентные из нас делают это чаще других.

         Параллельно с этим произошла инфляция и высшего образования, превратившегося, по мнению Николса, в очередной рынок услуг. Николс уверен: из-за этого студенты стали относиться к преподавателям как к обслуживающему персоналу, а к образованию — как к нескольким годам веселья в кампусе.

         «Новая культура образования в Соединенных Штатах заключается в том, что каждый человек обязательно должен поступить в колледж.

          Данные культурные изменения важны для гибели экспертного знания, так как по мере того, как учебные программы разрастаются, отвечая запросам потребителей, школы становятся лжеуниверситетами, чьи дипломы свидетельствуют больше о подготовке, чем об обучении — два совершенно разных понятия, которые все больше сливаются в общественном сознании. В худшем случае дипломы не подтверждают ни обучение, ни подготовку, а только посещение.

          А порой и вовсе свидетельствуют лишь о своевременно вносимой плате за обучение».

         Качество образования существенно изменилось и в других странах.

        Массовый запрос на высшее образование в мире понятен и на первый взгляд является благом, но когда этой тенденции уже несколько десятилетий, становятся четко видны риски, которые несёт в себе подобное положение вещей:

         Николс считает, что «некоторые из нас, как бы неделикатно это ни прозвучало, недостаточно умны, чтобы понимать, когда мы ошибаемся, вне зависимости от того, какими намерениями мы руководствуемся.

          Так же, как не все одинаково способны правильно взять ноту или начертить прямую линию, многие люди просто не могут заметить пробелы в собственных знаниях или понять свою неспособность вести аргументированный спор.      

         Образование помогает нам осознать проблемы вроде указанной склонности и заполнить пробелы в наших знаниях, чтобы мы могли чувствовать себя увереннее и лучше». 

         И, поскольку возникают проблемы с формальными критериями — а кто вообще тут эксперт, достаточно ли компетентен данный эксперт, и так далее, дискуссии легко могут скатываться до банальных споров. 

         Ни у кого ведь на лбу не написано, какой IQ у обладателя этого самого лба, так что нередко возникает иллюзия равенства любых спорящих сторон, что чаще всего не соответствует объективному положению вещей.   

         Но иллюзия эта очень соблазнительна по понятным причинам, и отказываться от неё многие совершенно не стремятся.

КАК СДЕЛАТЬ,  ЧТОБЫ НЕ ЛГАЛИ САМИ ЭКСПЕРТЫ

         «В каждой группе профессионалов и экспертном сообществе есть свои органы надзора, исполнения, аккредитации и сертификации, чья работа заключается в том, чтобы поддерживать порядок в собственных рядах и следить не только за тем, чтобы все члены сообщества соответствовали стандартам своей специальности, но и чтобы их ремеслом занимались лишь те люди, которые действительно знают, что они делают». 

         Саморегуляция экспертного сообщества чрезвычайно важна, поскольку «когда лгут настоящие эксперты, они ставят под удар не только свою профессию, но также благополучие своего клиента, то есть общества. Угроза профессиональной компетентности, таким образом, проявляется не только в последствиях их махинаций, но и в подрыве общественного доверия всякий раз, когда подобная недобросовестность вскрывается.

          Вот почему (помимо любых законных санкций, положенных за обман и мошенничество) профессиональные организации, научные учреждения, научно-исследовательские центры, журналы и университеты самые суровые свои наказания приберегают для случаев сознательного совершения должностных преступлений подобного рода».

        Николс ни в коем случае не впадает в неолуддизм и не призывает отключить Сеть и уйти в лес.  Появление общедоступного интернета он сравнивает с изобретением печатного станка, великого инструмента науки и прогресса, который многие, увы, использовали не по прямому назначению.

       Однако новые виды коммуникации таят в себе множество опасностей: 

1.  Все мы невольно стремимся читать информацию, которая подтверждает нашу точку зрения или соответствует нашим политическим взглядам (известный эффект эхо-камеры). Для этого интернет дает нам циклопические массивы информации, и аргументы в спорах мы далеко не всегда находим в источниках, заслуживающих доверия.
2. В соцсетях все равны: специалист зачастую имеет тот же социальный капитал, что и самоучка, прочитавший книги по теме. В этой «уравниловке» автор винит не только интернет, но и Голливуд, создавший приятный для обывателя образ гениального дилетанта (как, например, в оскароносном «Умнице Уилле Хантинге» Гаса Ван Сента).
3. Споря в соцсетях, мы становимся  более агрессивными и даже жестокими.  Анонимность и удаленность делают нас безответственными, и мы все меньше готовы к тому, чтобы слышать доводы оппонента.

Иллюстрация карикатура и подпись: Карикатура «Признанные эксперты в разные времена» (перевод: 1980-е — ведущий учёный, 1990-е — аспирант, 2000-е — эксперт на ТВ, 2010-е — Карен в Фейсбуке).

Рано или поздно «продюсеры и репортеры телевидения  породили самозваных экспертов, приглашая их высказаться по любому поводу — искушение, перед которым лишь немногие способны устоять».

         Институт экспертов сейчас в СМИ «если не полностью дискредитирован, то находится на грани закрытия. Что же происходит, когда доверие к специалистам утрачено, но взамен мы получаем бесконечные массивы информации? 

         Правильно, — каждый теперь сам себе эксперт».

«В 2015 году представители либеральной группы Public Policy Polling, занимающейся опросом общественного мнения, задали вопрос, как республиканцам, так и демократам, поддержали бы они бомбежку страны Аграба. Почти треть респондентов-республиканцев сказали, что они поддержали бы такую инициативу, и лишь 13 процентов были против. Остальные не знали, что ответить. Демократы были менее склонны применять военные действия: только 19 процентов демократов поддержали бомбежку, в то время как 36 процентов проголосовали решительно против. В действительности государства Аграба не существует. Это выдуманная страна из мультфильма „Аладдин”».

         Беда по Николсу состоит не в том, что респонденты оказались слабы в географии. Беда в том, что значительная часть из них имеет четкую позицию по вопросу, который попросту не может перед ними возникнуть. 

         «Как может функционировать республика, если люди, которые направили своих представителей решать вопросы войны и мира, не видят разницы между Аграбой, Украиной или Сирией?» 

По  мнению Николса, именно смерть экспертного сообщества повлияла на политические катаклизмы, которые мы повсеместно наблюдаем. 

         Пользуясь описанными Николсом особенностями нового информационного пространства, политики ловко манипулируют избирателями, заставляя их прислушиваться к собственной (как им кажется) интуиции и не прислушиваться к мнению тех, кто действительно разбирается в том или ином вопросе. 

         На выходе имеем президента Трампа и успех сторонников выхода Великобритании из ЕС.

АКТУАЛЬНЫЙ ВОПРОС  НОВОГО ВРЕМЕНИ: 

         Как сохранить ценность знания в мире, где каждый сам себе эксперт?

          Массовое образование и интернет создали уникальную ситуацию — многие люди получили формальную причину считать себя компетентными и площадку для выражения собственного мнения по любому вопросу.

          При этом экспертиза обесценилась именно тогда, когда мир усложнился настолько, что разобраться в циклопических объёмах информации стало гораздо сложнее, чем когда-либо. 

Решение проблемы предлагается элементарное, но требующее морально-волевых усилий от всех граждан:

         «Эксперты всегда должны помнить о том, что они слуги, а не хозяева в демократическом обществе и республиканском правительстве. Но если граждане — хозяева, то они должны обеспечить себе не только должный уровень образования, но и определенную степень гражданской ответственности, чтобы полноценно участвовать в управлении собственной страной. 

Дилетантам не обойтись без экспертов, и им следует смириться с этой реальностью без всяких обид».

       Битва знания с невежеством далека от своего завершения. Она продолжается и от её исхода зависит многое. 

                                            Юрий Москвич, преподаватель Сибирского Федерального Университета

Теги: новая «культура» образования, иллюзия интеллекта, опасности нового вида коммуникаций, эксперты и дилетанты, ответственность знания